В начале декабря этого года «Океан Эльзы» дал концерты для российской публики
Украинцы, поющие на родном языке. Пожалуй, единственная группа, которой русская публика подпевает по-украински. Можно считать это комплиментом коллективу или же заслугой классической роковой харизмы солиста Святослава Вакарчука, но успех их гастролей по России говорит сам за себя: песни о любви по-прежнему не надоели, а украинский рок всё ещё жив.

Слава Вакарчук — из хороших мальчиков. Он не убегал из дому, не воровал денег у родителей, не резал вены и не уходил в запои, как того требует образ рок-иконы. Наоборот, он окончил школу с серебряной медалью, занимался баскетболом и даже два года проучился в музыкальной школе по классу скрипки. Впрочем, надолго его не хватило, поэтому первая специализация солиста культовой украинской рок-группы — теоретическая физика, а кандидатская диссертация называлась «Суперсимметрия электронов в магнитном поле».

Вакарчуку повезло родиться во Львове. Повезло как музыканту, потому что именно Западная Украина, граничащая с Польшей, ещё в советские времена тяготела к западной музыке. Уже тогда во Львове можно было в идеальном качестве слушать стереоФМ польские хит-парады, позволявшие следить за малейшим движением мировой культуры. И именно там, где молодой Башмет ещё играл в ВИА «Львовяне», а у Дома книги можно было добыть винилы всех запрещённых музыкантов Запада, зарождалась новая украинская музыка — самобытная буковинско-галичанская эстрада, которая и привела к музыкальному расцвету 80—90-х
Начиная с пионера украинской эстрады Владимира Ивасюка, написавшего главный и пожизненный хит украинской поп-культуры «Червона рута», и продолжая авангардными порождениями конца 80-х в лице группы «Братья Гадюкины», певших тогда развесёлые песенки на жуткой языковой тарабарщине — западноукраинском суржике с ярко выраженным галицким диалектом и вкраплением польских слов, украинская поп-музыка отчаянно искала своё собственное лицо.

Чем ближе к 90-м, тем интенсивнее звучали голоса музыкантов, для которых петь по-украински становилось не только вызовом, но и насущной потребностью. И эти голоса невозможно было не учитывать — сама Пугачёва пригласила хулиганов Гадюкиных выступать на её «Рождественских встречах».

Петь украинский рок становилось модно и круто. Песни первопроходцев звучали на радио и даже по телевизору. Начиналось совершенно другое время после продолжительного молчания, когда украинских артистов будто и не существовало. Новая история писалась с нового листа, и на нём стремились уместиться молодые, талантливые и самоуверенные выскочки. И потому 90-е стали золотой эрой украинского рока: фестиваль «Червона рута» одним из первых дал мощный стимул для молодёжи выползти из подвалов и заявить о своём существовании. Ориентированный на западные стандарты Львов, Ивано-Франковск и даже интеллигентный Киев взорвались именами «Океана Эльзы», «Воплей Видоплясова», «ТНМК» (Танец на площади Конго), «Крошки Цахеса», «Скрябина» и других. Толпы фанатов собирают рок-фестивали «Рок-экзистенция», не отстают и джазовые фестивали, которые в одночасье захлёстывают всю страну. Страна дышит, живёт, заряженная энергией молодости, мощным, буйным звуком, разношёрстными тембрами рвущих душу голосов, которым вдруг стало «можно» и они распелись.

Если вначале популярнее всего «делать как там», то теперь, с обретением независимости и целого мешка радужных надежд на иное будущее, становится всё круче «делать как здесь»: украинский фольклор прорастает в рок-музыку настолько глубоко, что к середине 90-х оказывается, пожалуй, самым модным трендом. Именно в этот момент на сцене появляются два качественных мужских вокальных коллектива — интеллигентный джазовый Man Sound с их академическим исполнением акапельных песенок, и «Пиккардийская терция», состоящая сплошь из дирижёров-хоровиков — очередных львовян, о которых пошли легенды вначале по всей Украине, а затем и за её пределами, поскольку вокальным способностям этого коллектива можно аплодировать, причём аплодировать стоя. И те и другие обращаются за вдохновением к народным мелодиям, перерабатывая их в поп-музыку и джазовые вариации разной степени лёгкости, но процесс уже не остановить — украинская мелодика вырывается из границ народного жанра, народных хоров и ансамблей в вышиванках и сигает в мир большой серьёзной музыки. Дальше, чем можно было представить.

Наступает середина 90-х — и новая зима приносит новое имя. Бессмысленное название романтического толка, «Океан» неизвестной и никогда не существовавшей «Эльзы» начинает записывать свои песни, и буквально на глазах страну накрывает волной полнозвучной, самой что ни на есть украинской, львовско-ливерпульско-народной, мелодики. Мелодики, которая будет свойственна «Океанам» с первого дня и по самый сегодняшний день. От первого наивного урбан-рока, со временем переросшего сначала в украинский вариант брит-попа, а затем в самобытный и глубоко национальный поп-рок. Группе, бывшей вначале одной из немногих, в итоге было уготовано остаться единственной.

В 1998 году львовская группа переезжает в Киев и начинает творить по-взрослому. В этом году выходит первый альбом группы «Там, де нас нема» («Там, где нас нет») — клип к одноимённой песне становится первым украинским музыкальным видео, которое попадает в ротацию российского MTV.

В мае 1999-го «Океан Эльзы» выступает с этой песней в переполненном «Олимпийском» и Москва впервые подпевает им — как честно признался Слава, «мы тогда вышли на сцену, начали петь — и я охренел».
Сложно представить себе коллектив, который бы сменил практически всех музыкантов, но при этом остался собой, сумел продолжить восхождение и сохранить то самое лицо, которое взахлёб любили в 90-е и всё так же продолжают любить и сейчас. Ещё сложнее понять, каким образом «Океаны» пережили все музыкальные политические кризисы, которые и привели в результате к тому плачевному состоянию украинской поп-музыки, в котором она пребывает последние годы. И уж совсем непонятным кажется популярность этой группы за пределами Украины — они никогда не пели песен на русском языке, не ездили на «Евровидение» и не пробивались в чарты общепринятыми способами.

Слова в их песнях всегда были так же важны, как музыка, — они никогда не иллюстрировали мелодию, просто потому, что Вакарчук — музыкальный поэт. В одном из интервью Слава сказал: «Мне на самом деле слова и не нужны, мне хватает музыки — если бы я пел для себя, я бы пел без слов. Но я пою для людей и понимаю, что им со словами легче».
Его песни всегда написаны на украинском языке, за исключением пары текстов на английском. И никогда по-русски. Тем удивительнее, что Москва ему это прощает. Да что там Москва — поколесив по разным странам с концертами, изумлённый Вакарчук признался — подпевают везде. Иногда поют припев, не дожидаясь, пока солист демонстративно предложит публике микрофон, — на концертах «Океанов» Вакарчук не заигрывает с залом: он общается с ним так, будто вы пришли к нему в гости и сейчас он будет вас угощать своими любимыми блюдами. Напоит «кавою» и живой водой. И захочется дышать, смеяться, плакать, любить. И неважно, по-английски, по-украински или по-русски.

Они вот уже 15 лет поют музыку на самом краешке души, и весь этот юношеский надрыв, казалось бы призванный перезреть и увять с возрастом, наоборот, становится всё крепче, всё выдержанней, осмысленней и драматичней. Прежние «Океаны» с их лирикой даже близко не стояли к тому звёздному рок-напору, который просто сбивает с ног каждого побывавшего на концерте нынешнего Вакарчука
Видимо, секрет очень прост. Это — феномен Славы. Потому что «Океан Эльзы» — это Вакарчук.

Такой негеройской внешности и скромного роста герой, который не стесняется признаваться в ошибках, не боится оступиться и, может быть, именно поэтому до сих пор идёт вперёд. Начав свою рок-карьеру вместе с целой плеядой мощных голосистых групп и продолжая её второе десятилетие в практически полном одиночестве. А его напарники по группе — Денис Глинин, Денис Дудко, Пётр Чернявский и Милош Елич, — как ни крути, но являются талантливыми, яркими и самобытными, но — лучами славы Вакарчука. Его соавторами и сомузыкантами, но не равными. Потому что без Вакарчука «Океан Эльзы» не имеет ровно никакой ценности.

Полная реформация группы, которая началась с уходом Павла Гудимова и продолжилась расставанием с Юрой Хусточкой и Димой Шуровым, не сказалась на той удивительной пронзительности, чуткости и многогранности музыки, которую «Океан» не делает, а творит. Что сегодня редкость. Потому что штамповать альбомы выгодно, а творить — накладно: нет гарантии окупаемости.

У «Океанов» за 15 лет их жизни последний альбом — всего лишь седьмой по счёту. Dolce Vita, в поддержку которого и затеяли весь этот тур по городам и весям России, Украины и Белоруссии, — детище отнюдь не сладкой жизни, а скорее неоправдавшихся надежд (явный политический подтекст заглавной песни диска) и бурного творческого роста, когда любая одёжка становится мала, начинаются поиски, сомнения, уходы, возвращения…
Потому и родился два года назад авторский проект Вакарчука под названием «Вночi», в котором джаз, фолк, классика и поп породили небывалый симбиоз всего того, что в разных пропорциях долго перемешивалось в творческом загашнике Вакарчука и все эти годы настойчиво искало возможности выплеснуться наружу. Проект, который тут же породил миллион слухов о распаде «Океана Эльзы», о закате главной украинской рок-группы, о творческом кризисе её солиста...

А на самом деле ему просто захотелось иначе. Чтоб и симфонический оркестр, и гуцульский дух во всей его красе, и мотивы, которые плетут кружева в его душе, и всё то, что он любит, — и вместе, сразу, одновременно. Как ребёнок, которому хочется в день рождения исполнения сразу всех грёз, потому что нет сил терпеть, ждать, гадать, когда же наконец.

Dolce Vita — альбом сложный, взрослый, пережитый, с отголосками политических перипетий, затронувших жизнь группы. С единой внутренней драматургией, которая так присуща всем альбомам «ОЭ», — их вначале слушаешь от начала до конца, потом — по любимым песням, пока не заучишь каждый вдох, каждую гармонию, каждую паузу, и снова по номерам, от первой до последней..
Слава, пожалуй, единственный украинский исполнитель, который позволил себе быть таким, какой он есть, невзирая ни на что. Ни на своё недолгое и искреннее (оттого, кстати, и недолгое) депутатство, которое у него не вышло совместить с музыкой. Ни на свою искреннюю поддержку «оранжевой» власти, которую он оказывал от всей души и за которую не стыдится, а только каждый раз подчёркивает, что больше — никогда. Ни за Майдан, на котором голоса «Океана» звучали единственно возможными, попадающими в самое яблочко этого отчаянного и такого светлого в те дни порыва изменить свою жизнь…

Он совершенно целостен и открыт, в музыке и в быту. И потому альбомов «Океана Эльзы» всегда так ждут — как нового романа или сборника стихов. Ведь каждый раз, с каждым альбомом, в народ уходят точные, словно прицельный выстрел, и удивительно яркие формулы жизни и, конечно, любви
У «Океана Эльзы» мало весёлых песен. Точнее, у «Океана Эльзы» весёлых песен просто нет. А те, что есть, хочется не то услышать, не то прочитать, а после выучить на память. Потому что как-то так выходит в жизни, что случаются моменты, когда нужны именно эти слова. Слова, которыми поёт Вакарчук и которые удивительно точно ложатся в канву человеческого бытия. Прожитые. Пережитые. И спетые.

Может быть, именно в этом секрет феноменальной для украинского артиста любви российских меломанов. Настолько глубокой, чтобы собрать в двадцатиградусный мороз в «Крокусе» многотысячную аудиторию, большая часть из которой подпевала вслед за Вакарчуком весь концерт. Чутко реагировала на каждую шутку, восторженно тянула руки, когда Слава выбегал на самую кромку сцены, рискуя свалиться к разгорячённым фанаткам
«Знали бы вы, сколько мы потратили сил и нервов на то, чтобы в этом зале попытаться быть к вам ближе! — признался в начале концерта Слава. — Вот почему так всегда: либо зал хороший, но публика далеко, либо публика близка, а зал ужасный? Надо с этим что-то делать!»

Наверное, стоит отметить, что «Крокус Сити Холл» в иерархии московских сцен — аналог Карнеги-холла, а в карьерной диаграмме мировых звёзд путь от разбитых клубных сцен к бархатным ложам — это путь взросления исполнителей, прошедших вместе со своей аудиторией от экзальтации рёва и свиста к необходимости услышать каждое слово музыканта и каждый его вздох. От развлечения — туда, где начинается настоящая культура.

Но даже в серьёзном и пафосном зале повзрослевшие украинские рокеры «зажгли», преодолев все возможные барьеры. «Океаны» сумели обнять звуком аудиторию и увлечь её туда, где не имеет значения бархат кресельной обивки. Где неважно время и те перемены, которые оно с собой несёт. Где всё равно, какие стены вокруг, потому что ты-то не меняешься, ни тогда, ни теперь, ни потом. Где в заснеженном львовском дворике раздаются те самые голоса, где всегда точно знаешь, что есть самое главное, где, закусив губу, твердишь про себя: «Я не сдамся без боя».